что ты там кого-то наслушался. А потом опять сказать: извини.
Петр тогда промолчал.
Ответить ему было нечего.
С сыном действительно получилась очень нехорошая история.
Сейчас же… ему снова лили в уши помои, выставляющие Алексея в недобром свете. Причем этот самый «наушник» явно врал. Во всяком случае в том деле, о котором он говорил, царь загодя, еще в Москве разобрался. Проверяя слова сына…
И вот — внутри что-то щелкнуло.
Петр Алексеевич встал из-за стола.
Молча прошел к печи, у которой стояла метла. И также молча вернувшись к «наушнику» начал его бить. От всей души. Только хворостинки в разные стороны летели.
Тот орал.
Бегал по комнате.
Но помогало это слабо — то по спине, то по плечам или рукам, то по голове прилетали удары. И так продолжалось до тех пор, пока ручка метлы не переломилась.
Петр раздосадовано бросил ее на пол.
И прищурившись, спросил:
— Ты все понял?
— За что, государь?
— Еще раз на сына мне клеветать вздумаешь — пожалеешь.
— Я не…
— Молчать! Тварь! Ты мне в глаза лгать вздумал⁈ На дыбу захотел⁈
Развивать тему бедолага не стал.
Все прекрасно понял… а через него, чуть позже и другие. Подход явно требовалось менять…
* * *
— Ну что же, дельная поделка вышла, — осматривая тяжелый крепостной мушкет дюймового калибра, произнес царевич.
— Сложен больно, да и дорог. Меньше ста рублей отпускать не смогу[22]. Государь наш, Петр Алексеевич вряд ли такому обрадуется. Может лучше взять тот, что попроще?
— И получить на выходе один выстрел в несколько минут? Да еще и «в ту сторону», а не в цель? — усмехнулся Алексей. — Нет. Проку с того нет.
— Тебе виднее. Но чует мое сердце — дело не сладится.
Парень усмехнулся.
Летом 1702 года ему доставили один интересный образец оружия из Европы. Охотничью аркебузу, заряжаемую с казны. Причем очень интересно сделанную[23].
У нее имелся затвор — по сути натуральный Trapdoor. То есть, откидной вверх запор на простейшей защелке. Но сочетался он не с унитарным патроном, а со стальным «стаканчиком».
Нажал на защелку. Откинул затвор. Вставил стаканчик с зарядом пороха и пулей. Закрыл все обратно. Поставил кремневый замок на полувзвод. Подсыпал затравочного пороха на полку. Взвел курок в боевое положение. Прицелился. Выстрелил. Нажал на защелку…
И так по кругу.
Сама аркебуза была гладкоствольная. Однако пуля отливалась по калибру ствола без привычных для заряжаемых с дула систем больших зазоров. Отчего летела весьма точно. Во всяком случае — намного точнее. Что и позволяло применять такую аркебузу на охоте, нося в патронной сумке несколько заранее снаряженных «стаканчиков». Гладкий ствол же позволял при случае бить еще и картечью али дробью.
Дорогая штука.
Сложная по тем временам.
Однако Алексей разглядел в ней возможность для создания штучного тяжелого оружия для крепостей. Их ведь не требовалось много. Пять-десять на крепость, да и то — не в каждую. Зато с двухсот-трехсот шагов такая аркебуза достаточно уверенно поражала ростовую мишень. Вот на базе такой конструкции Никита Демидов и изготовил тяжелый крепостной мушкет дюймового калибра со стволом в два аршина длиной. Причем ствол был исполнен с нарезами…
— Эх… хорош чертяка… — с любовью, поглаживая этот тяжелый мушкет, произнес царевич. — Ему бы еще прицельные приспособления хорошие.
— Так вот же — мушка и целик, как ты просил.
— То разве хорошие? А как на пятьсот шагов метить? А на семьсот?
— А попадет?
— Если не целить добро, то и не попадет. Нужно махонькую трубу зрительную сюда ставить, — похлопал Алексей по стволу. — Чтобы хотя бы вдвое приближала. Но это так… потом. Сейчас это лишь грезы.
— Грезы — это сам мушкет этот. Не верится мне что-то, что отец твой подтвердит заказ.
— А ты изготовь десятка два. И я попробую уговорить. Деньги то не великие. На всю Россию таких тысячи две, может быть три понадобится. Это не такие уж и великие деньги. Тем более, что быстро ты их изготавливать не сможешь.
— Сотню в год хорошо если, — развел руками Никита.
— Вот. Как-нибудь десять тысяч в год найдем.
— Если бы ствол гладкий — и выделка бы пошла быстрее, и цену бы вдвое убавил. Очень много мороки с таким длинным нарезным стволом. Много железа впустую переводим. В переделку.
— Я поговорю с отцом. Ты главное не забудь сделать зарядные каморы взаимозаменяемыми, как и вообще все детали.
— Сделаю. Видел, как у государя нашего глаза горели от такого.
— И вот еще что… — пожевав губы, произнес Алексей. — Есть у меня мыслишка одна. Уж больно пользы от заряжания с казны много. Даже на гладком стволе.
— Много, — согласился Никита. — Да и цены немало.
Царевич достал листок бумаги и начал на нем чиркать.
— Смотри. Если из бронзы вот такую деталь отлить. А потом вот так и так просверлить два отверстия. Тут резьбу, чтобы ствол вворачивать. А тут — чтобы запорный винт… — начал рассказывать Алексей устройство слегка технологически адаптированной винтовки Фергюсона.
Ранее Алексей хоть убей не мог вспомнить устройство ни одной архаичной, но удачной заряжаемой с казны системы. Сколько голову не ломал. Поэтому и передал Никите тот образец, закупленный в Европе. Весьма непростой конструктивно. Здесь же словно молния поразила. Всплыли в голове кадры какого видеоматериала по винтовке Фергюсона, перемешавшиеся со знаменитым Зулу-ружьем. Давно это было. Да и неправда. Не увлекался он подобными вещами. Так, где-то случайно посмотрел, и сейчас вспомнил, причем искаженно…
—… стволы же мы будем брать и затворы от уже готовых мушкетов.
— Переделка интересная выходит, — покивал Никита. — Но так ничего сказать не могу. Пробовать надо. Боюсь винт запорный нагаром станет забиваться.
— Попробуй. Посмотри. Может резьба какая особая потребуется.
— Может и так, — покивал он.
— И во сколько такая переделка может обойтись?
— Сложно сказать? Рубля в три-четыре. Если не считать самого мушкета…
В этот момент раздался взрыв.
Весьма, надо сказать сильный. В одном из опытных сараев подле дворца. Жахнуло дай боже! Окна повыбивало!
— Это что было? — потрясая головой, спросил испуганный Никита.
— Паровая машина… видимо…
— Что?
Царевич махнул рукой, дескать, потом. И поспешил к месту аварии.
Это была она.
Котел не выдержал расчетного давления и взорвался. Хотя, вроде бы, оно не было большим. Однако уже через несколько минут стало понятно, что не так. Заклепки. Железо на них пускали весьма посредственное. Дешевое. Бросовое. Оттого и не выдержали они давления. Полопались…
— Твою же мать… — тихо прошептал царевич, осознав ситуацию.
Почти ведь удалось.
Почти было готово.
И такая мелочь… такая нелепица…
К счастью, никто серьезно не пострадал. Испытания проводили очень осторожно и не подставляясь. Так — несколько человек контузило. Еще парочку ушибло обломками. А так — обошлось. Правда весь агрегат теперь заново собирать, куда более тщательно и щепетильно относясь к материалам… особенно заклепок…
Глава 3
1703 год, апрель, 24. Дублин — Версаль — Павлоград[24]
Стук в дверь.
Джеймс Батлер, 2-й герцог Ормонд лорд-лейтенант Ирландии скривился. Он дремал после позднего завтрака, обычного в аристократической среде. И его немало разозлило то, что кто-то посмел его разбудить.
Он в конце февраля был назначен на этот пост, вместо склочного Лоуренса Хайда, 1-й графа Рочестер. Тот слишком часто позволял себе ругаться с королевой. И когда из Ирландии стали забирать войска, пуская их на формирование армии, он молчать не стал.
Да, он был прав.
Да, в ирландских гарнизонах практически не осталось солдат. И если начнутся волнения — мало никому не покажется.
Ну а что делать?
Королева сказала «надо». Все ее верные подданные должны ответить «есть». Пусть даже и продолжив на практике делать то, что считали нужным, саботируя приказы потихоньку. Джеймс же принял Ирландию уже освобожденную от большинства войск. А потому вел свою политику максимально осторожно и взвешено. Стараясь никого лишний раз не провоцировать. Даже своих слуг. От греха подальше. Посему потерев лицо и выдохнув, успокаивая свое раздражение, он громко произнес:
— Кто там? Войдите.
— Сэр, — вошел его секретарь с крайне обеспокоенным лицом, — срочное донесение. Джеймс Стюарт высадился на юге Ирландии во главе бретонской армии.
— Что⁈ — опешил лорд-лейтенант Ирландии.
— Бретонская армия в двадцать пять тысяч человек
